НАРОД – «ВОИТЕЛЬ ЗА ЗЕМЛЮ РУССКУЮ»

Везде, где проходили отряды завоевателей, археологи находили запустевшие города и селища, погребенные под слоем пепла. Под обгорелыми развалинами покоились останки погибших людей. Многие поселения, разрушенные во время нашествия Батыя, уже не восстанавливались.

Последний крупный город, разрушенный монголо-татарскими завоевателями во время этого похода, — Галич. Он был «взят копьем» после трехдневной осады и буквально стерт с лица земли. Урон, нанесенный Галичу монголо-татарами, был так тяжел, что город надолго утратил свою прежнюю политическую роль. Княжеский двор и дружина переехали в город Холм, который стал новой столицей княжества.

Весной 1241 года монголо-татарские полчища перешли границу Руси и вторглись в Польшу, Чехию и Венгрию. Народы этих стран тоже попали под удар страшных степных завоевателей.

Батыево нашествие, которое сопровождалось опустошением огромных территорий и неисчислимыми человеческими жертвами, оставило глубокий след в памяти народной. Его события нашли отражение в сложенных народом былинах, сказаниях, песнях, пословицах. Это было время страшного народного бедствия и одновременно время героических подвигов в борьбе за независимость своей Родины.

Княжеские и церковные летописцы, довольно подробно описывающие события нашествия Батыя, почти ничего не говорили о роли народных масс в борьбе с монголо-татарскими завоевателями. Борьба с монголо-татарами представлялась ими исключительно как дело князей, «святых мучеников» и «страдальцев», или духовенства, которое своими молитвами якобы обеспечило «божью помощь». Такое преувеличение «подвигов» светских и духовных владык в летописях вполне объяснимо. Летописные своды составлялись, как правило, при дворах князей или в монастырях, и летописцы попросту выполняли волю своих хозяев. В действительности поведение князей и духовенства во время нашествия никак нельзя назвать героическим.

Феодалы, занятые междоусобными войнами и своими узкими вотчинными интересами, оказались не в состоянии объединить и возглавить народные массы для отражения нашествия. Даже после разгрома монголо-татарами Волжской Булгарии, который был прямым предупреждением о готовящемся нападении, в Северо-Восточной Руси не заметно никаких попыток объединиться для отпора врагу. Поэтому, когда началось нашествие, монголо-татарское войско имело возможность разбивать поодиночке немногочисленные дружины отдельных русских княжеств.

Ни один из северо-восточных князей, в том числе и великий князь Юрий Всеволодович, не пришел на помощь Рязани, которая вынуждена была биться с огромным войском Батыя один на один. В результате храбрые рязанские дружины погибли в неравном бою «у пределов Рязанских», открыв завоевателям дорогу в глубь русских земель.

В свою очередь, когда наскоро собранные владимирские полки были разбиты под Коломной, а великий князь уехал из своей осажденной столицы в глухие заволжские леса и начал лихорадочно собирать в стане на реке Сити войско, другие князья явно не торопились посылать дружины своему «брату старейшему». Не пришла помощь даже из близлежащего сравнительно безопасного Новгорода, где княжил брат великого князя — Ярослав Всеволодович. Войско Юрия Всеволодовича было окружено и погибло в жестокой битве. Батый, не опасаясь больше внезапного нападения с севера, разделил свои полчища на мелкие отряды и широким фронтом, «облавой туменами» опустошил большую часть Северо-Восточной Руси. Близорукая, своекорыстная политика феодальных правителей облегчала монголо-татарам завоевание русских земель.

Поистине позорным было поведение во время нашествия духовных феодалов — митрополита и многих епископов. Как правило, они бросали свою «паству» на произвол судьбы и бежали при приближении врага в безопасные места. Пример подал глава русской церкви митрополит Иосиф, грек по происхождению. Он исчез накануне нашествия и больше не появлялся. Видимо, он уехал на родину, в Грецию, подальше от татарских сабель. Безнал неизвестно куда при приближении монголо-татар и рязанский епископ.